В.Арчаков со своими учениками в г.Дубовка (Волгоградская область)

В. М. АРЧАКОВ
Раб авиации и шахмат

Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте Родину мою».
С. А. ЕСЕНИН

       Автор десяти книг по шахматной композиции, на протяжении всей своей жизни будораживший умы шахматистов самой шахматной страны на планете, в своей одиннадцатой книге написал и о себе. Это очень интересно! Прочитайте. Может, и вы увидите, что так крепко сдружило этого доброжелательного и общительного человека с Поэзией шахмат?! С детства влюбленный в авиацию и шахматы. С авиацией судьба разлучила его, а вот с шахматами… Владимир Михайлович Арчаков полон планов. Это и новые задачи, и новые книги, и поиск нового круга общения.
       НАЧАЛО ПУТИ. ДВУХХОДОВКИ
       Первый же урок физкультуры после новогодних каникул 1951 г. наш 5-й класс собирался провести в лыжном пробеге на станцию Сердитая. Но из-за какого-то циклона (я тогда и не подозревал, что вся моя сознательная жизнь во многом будет зависеть от погоды), военрук принес в класс какие-то коробки и сказал: «Играйте!» Делать было нечего, и мы неохотно потянулись к ним. Впервые перед моим взором замелькали очень похожие, но разные деревяшки, напоминавшие своеобразных матрешек. Объяснили. Ан нет, оказывается, тут даже пешки бьют не так, как в шашках, в которые я уже прилично играл. А хочется ведь!? И я стал копировать ходы соперника. Но вот получилась асимметрия – и я на распутье. Благо звонок – конец урока! Но как они внедрились в мозги?! Прежде всего, решил поиметь свои. Уже назавтра сбегал в поселок Катык (ныне г. Шахтерск), узнал, где найти, и цену – 44 рубля! Туши свет – дорого! Но какие привлекающие?! Особенно король с королевой! Совсем не похожие на школьные. Чтобы собрать такую фантастическую сумму, до утра с друзьями бегал колядовать (несмотря на то, что был пионером!), решал однокашникам задачи, не отказывался, а назойливо напрашивался сбегать в магазин. Начисто забросил обучение игре на тальянке, подаренной родителями за отличное окончание первого полугодия. Из выписывавшихся газет «Труд», «Зірка» и «Юный ленинец» вырезал заметки с шахматными диаграммами. Узнал о нотации. До полуночи ждал радиорепортажи с матча на звание чемпиона мира. И не дай бог, партия откладывалась: производился самый дотошный анализ позиции до рассвета (или до выключения света после обнаружения моей «секундантской» работы), который потом посылался «на выручку» Ботвинника в виде выигрыша. Почему Ботвиннику? Потому, что чемпион мира самый сильный шахматист и русский! Он, как и Алехин, должен умереть непобежденным! Но что творилось со мной, когда уже вечером я узнавал: партнеры, несмотря на небольшое позиционное преимущество у чемпиона мира, без доигрывания согласились на ничью! Нет! Тут дело в почте. Вот если бы успел Михаил Моисеевич получить анализы вовремя, уж точно б выиграл! А в заключительных партиях Ботвинник вовсе не стал меня слушаться. Пишу «Играйте так и вот так», а в «Труде» приводятся такие ходы, ни одному нормальному человеку они б и в голову не пришли? И что там с ним творится? Поехать бы, да мать не пускает. Ладно, подрасту, встречусь: держись тогда, Михайло Моисеич – уж я тебе задам! Но, слава богу, все обошлось – Ботвинник защитил чемпионский титул. Я успокоился, к тому же к окончанию 5-го класса выполнил норму 3-го разряда и был включен в сборную школы.
       Вскоре, и опять же нежданно-негаданно, в моей шахматной жизни произошел перелом. Я с изумлением узнал, по шахматной игре издаются специальные книги. А как узнал? В школьной библиотеке предложили учебник мастера В. Н. Панова «Шахматы для начинающих». Тут такая пошла штудировка его, что, если бы, теперь уже, не ремень отца, я забыл бы чему равно дважды два. Здесь сильное впечатление, как на казацко-татарскую натуру, произвела на меня конница атамана Платова в задаче А. Д. Петрова «Бегство Наполеона из Москвы в Париж». Надо же, какая слаженность и четкость движения русской кавалерии?! Но куда смотрели эти Витгенштейн с Чичаговым? Пусть Витгенштейн, но Чичагов-то все же русский?! Да и мой землячок, Матвей Иваныч, хорош гусь: гонит его, гонит, а перехватить не может. Жаль, меня там не было. Уж я б намахал там шашкой, никакой корсиканец не надурил бы?! И началось! На доске строились такие неприступные крепости и бастионы, не только фигур, пешек не хватало. А размеры доски так и хотелось реконструировать! Между тем, это были первые шаги, протаптывавшие тропинку в джунглях шахматной композиции! Поэтому и привожу эту символическую задачу первого русского маэстро в самом подробном изложении.
       В начале 20-х годов XIX столетия первый русский шахматный мастер Александр Петров (1794 – 1867) продемонстрировал петербургскому генерал-губернатору, участнику Отечественной войны 1812 г. Н. А. Милорадовичу, «очень охочему до шахматной игры», со слов Петрова, символическую задачу патриотического содержания, которую позже включил в свою знаменитую книгу «Шахматная игра, приведенная в систематический порядок, с присовокуплением игор Филидора и примечаний на оныя», которую издал в Санкт-Петербурге в 1824 г. Полное название «Бегство Наполеона из России в Париж, где белый царь делает ему мат». Как показывает А. Д. Петров, «белые шашки обозначают русское войско, черный король – Наполеон. Место a1, где стоит Наполеон, есть Москва, а клетка h8, где ему сделают мат, - Париж. Конница преследует разбитого Наполеона». Вероятно, это первая в мире оригинальная задача, которая относится к числу символических скахографических произведений шахматной композиции. Задача Петрова приобрела широкую известность. Однако выяснилось, что она имеет побочное решение, да не одно, а два. Чтобы избежать более быстрого мата после или, Петров исправил эту задачу. Эта задача в таком виде была опубликована в первом в мире шахматном журнале, основателем которого был Луи Шарль Маэ де Лабурдонне (1795 – 1840), и который издавался в столице Франции. В приведенной задаче изображено бегство Наполеона из Москвы в Париж. Шахматная «судьба» Kpb1 очень напоминает бесславный конец французского императора, который растерял свою разноплеменную армию в безбрежных просторах России. Преследование короля противника белыми иллюстрирует беспрерывную погоню за Бонопартом российской кавалерии атамана М. И. Платова. И как бы для усиления иронии одинокий черный король на своем продолжительном пути частенько встречает недобитки своего войска (кони a5 и d8, пп.a4, c4,c7 и g7), которым уже не до спасения своего владыки. Задача не решается, а демонстрируется. В этот момент к мату приводит ход Фa8. Но делать его нельзя. Выясняется, матовать сейчас, на шестом ходу … рано, ибо по условиям задача должна решаться в 14 ходов. К шестому ходу белых Петров делает примечание: «Ферзем следовало преградить путь Наполеону, ступив на клетку a8, тогда бы он не ушел в Париж, и был бы ему шах и мат». Стремясь быть как можно ближе к исторической истине, А. Д. Петров этим «запрещением» сумел осуществить в задаче еще одну идею. Он тонко намекает на неиспользованную возможность захватить Наполеона в плен при переправе через речку Березину (как известно, это случилось по вине бездарных командиров П. В. Чичагова и П. Х. Витгенштейна, которых Бонапарт вынудил ошибиться ложным маневром). Диагональ a8 – h1 изображает Березину. Когда король черных, в результате атаки коней, попал на поле a6, можно было дать ему сразу мат – 6.Фa8, но вместо этого оттесняют короля дальше на пункт h8. Итак, вместо 6.Фa8x необходимо играть –Дальше продолжается «погоня». Французские войска откинуты за Березину, и русская армия победоносно завершает войну – 14.Kg2x. Гениальное произведение Петрова оказалось непревзойденным образцом символической шахматной задачи на военный сюжет. Оно быстро получило всемирную известность. Множество поколений на этой задаче учились изображать военные маневры на шахматной доске. Правда, кое-кому такая задача может показаться легкой забавой. Но вспомним, в свое время она облетела шахматные журналы всего мира и осталась популярной доныне. Как на меня – любовь к скахографии стала вечной!
        Позже я все сокрушался: ну откуда у меня такая одержимость, такое настырство? И вспомнил рассказ отца о своем отце, а значит, о деде. Был он татарского (даже фамилия наша татарская!) происхождения и этим, кажется, все сказано. Жили они на Низах – хуторке на извозе с Волги наверх в станицу Липовская, которая после революции, объединившись с Низами и Широким (расположенным прямо на берегу великой реки, где в одном из домов я и родился, и к крыльцу которого весной, при разливе Волги-матушки, старшие привязывали свои рыбацкие лодки) получила новое советское имя -– село Стрельно-Широкое Дубовского района Сталинградской области.
       Дом их, длинный как конюшня, стоял первым на пути с реки в село. А значит, каждый запоздалый пилигрим считал своим долгом стучаться именно в эту конюшню и проситься переспать. Но до сна было нескоро: садись, говорил дед, да сыграй со мной в шашки. И он определял: соперник слаб – ночуй у порога и без ужина. Не слаще было и игроку сильнее его: тогда дедуля вынуждал пришельца играть с ним «до петухов» или пока бедняга, сообразив, поддаться. Вот, очевидно, пример наследственных генов!..
       17 апреля 1955 г., на пасху и день рождения Никиты Сергеевича Хрущева, семья с шахты 14-14 бис переехала в Сталинград. Уже назавтра я был учеником 9-го класса СШ №7, а вечером присутствовал на встрече наших школьников с инструктором-летчиком областного аэроклуба ДОСААФ по фамилии Коротков. Он красочно рассказал о летной работе, горячо агитировал записываться в летчики. Но я его не слышал. Еще с 1948 г., после просмотра (неоднократного!) кинофильма «Повесть о настоящем человеке», втайне ото всех, а, порой боясь сознаться самому себе, мечтал только летать. А тут: вот оно – протяни руки и бери!
       Четверо из нас записались кандидатами в курсанты Сталинградского аэроклуба. Еще через неделю в военкомате Сталинского района прошел медкомиссию и был зачислен курсантом аэроклуба, а с 1-го сентября 1955 г. начал учиться одновременно в 10-м классе СШ №67 и областном аэроклубе. К окончанию 9-го класса в моей творческой тетрадке уже было зафиксировано несколько двухходовок (только!), а с переездом в Сталинград осмелился напечатать хотя бы одну из них. Уже 3-го июня 1955 г. в газете «Сталинградская правда» я увидел свое первое творение!
       На летних каникулах я жил с родителями в с. Горно-Водяное, соседнее со Стрельно-Широким, а с апреля работал бакенщиком на Волге. И, надо полагать, родителям нравились мои усердие, исполнительность, ибо 28 августа они заявили мне: ученых среди бакенщиков они не встречали, а коли так, то для меня и девять классов чересчур! Да, но тогда «прощай, авиация»?! И я выпалил: «Волгу переплыву, но уеду!» Предки неожиданно обмякли, верно испугались – «А вдруг утопнет! Беды не оберешься». А вечером я плыл вниз по Волге на речном трамвайчике «Сатурн». Жить в Сталинграде пришлось в крошечной комнатке барака на Ангарском поселке у сестры отца Насти Зыковой. В начале сентября попутной оказией родители передали два мешка картошки и все, хотя в погребе у них находился десяток бочек соленой сельди.
       Это, уверен, был самый напряженный период моей жизни: недоедание, учеба на два фронта, сдача аттестационных экзаменов, полеты на учебном самолете Як-18 (самостоятельно вылетел 3 августа 1956 г.) и, наконец, поступление в Центральную объединенную летно-техническую школу ДОСААФ (Мордовия, г. Саранск) на отделение «инструктор-летчик первого года обучения». Тем не менее, даже в такой прессовый по времени период, я не забывал о шахматах. Везде, где это можно было, я либо играл с кем-нибудь легкую партию, либо решал конкурсные задачи и этюды.
       В октябре 1956 г., перед отъездом в столицу Мордовии для поступления в летное училище, принял дальновидное решение: шахматную литературу, которая у меня уже накопилась, отвезти на гарантийное сбережение в село, к родителям. С того времени, как узнал, что о шахматах пишутся книги, стал их скупать и добывать как угодно и где только можно. Помню, учебник И. Майзелиса «Начинающий шахматист» (М., Детгиз, ЦК ВЛКСМ, 1937), уже начинавшийся с 33-й страницы, экспроприировал у сельского соседа с его … дворового туалета! Это были вырезки из газет, бюллетени, брошюры, сборники, в общем, целый чемодан. Закончив училище, мы с Володей Гладуховым из Харькова, другом по училищу, проездом на службу в Алма-Атинский аэроклуб, заехали к моим предкам, и я первым делом спросил мать о шахматном чемодане.
       - Да нет их! – безмятежно ответила она.
       - Как???
       - Зимой печку ими растапливала!..
        Образ курсантской жизни лишил меня участия в очных соревнованиях, но связи с шахматами не порывал: почти не пропускал ни одного турнира по переписке (к окончанию училища имел уже 1-й разряд по практическим шахматам), стал участником сразу двух конкурсов решений. Помнится, в 1957 г. в заочном соревновании на приз газеты «Советская авиация» мне встретилась композиция с игрой белой коневой батареи. «Вступительный ход ведет к трем правильным матам, при этом две последние матовые картины с дальним блокированием полей для черного короля представляют собой «чистое эхо» (заслуженный тренер РСФСР Р. М. Кофман). Как-то так случилось, первый ход был найден быстро, а вот точных решений других разветвлений не находил. И тогда стал записывать каждый возможный ход с обеих сторон. Было отчаялся, неожиданно обнаружил: бессистемная запись обрела стройность решения! Смотри, как просто! А ведь исписана кипа бумаги, на разгадку задачи ушел целый месяц! И что ж это за люди, которые составляют такие замысловатые композиции?! И уж коль над диаграммой фамилия автора не значилась, послал запрос в редакцию. Ответ получил только в 1965 г. из «Шахматного словаря» и сильно удивился: автор – мой ровесник! Но тогда, скажи мне, что это так, не поверил бы, нет!
       Между прочим, в октябре 1957 г., когда старший курс выпускался, у меня произошло интересное знакомство. Дело в том, что к нашей выпускнице, будущей Марине Леотьевне Попович, на выпускной вечер приехал будущий супруг, космонавт-3 Павло Романович Попович. Эта кратковременная встреча повторилась, когда снова на наш с Мариной выпуск, но уже с ордена Ленина академии гражданской авиации (г. Ленинград, 1968 г.), опять приезжал Павло Романович. Она меня узнала, он нет. С Мариной же я имел еще одно свидание: в Тюмени в 1980 г. во время установления ею рекордных полетов…
       В училище у меня был замечательный друг Володя Гладухов из Харькова. Сам он в шахматы играл слабовато, но к моим успехам относился серьезно, как к своим. Где б он ни встречал шахматную диаграмму, неизменно тащил мне. Ему же принадлежит идея моего участия в турнирах по переписке. А уже под моим гипнозом Володя стал составлять задачи, были у меня с ним и совместные, и опубликованные.
       Вот и на этот раз, в начале 1958 г., он принес мне республиканскую комсомольскую газету «Молодой ленинец», в которой было объявление о конкурсе составления двух- и трехходовок. Решил испытать свои силы и весь март был поглощен созданием следующей задачи. Вот именно из-за этого варианта я потратил на составление двухходовки целый месяц. К этому времени я уже имел кое-какие технические навыки, но даже не подозревал, что при создании композиций в распоряжении проблемиста или этюдиста имеется такой технический прием, как поворот доски. Все же это включение-выключение с игрой пешечно-ладейной батареи вышло как бы само собой. Отослав это творение в редакцию, я считал, только ради этого варианта она будет опубликована, поэтому весьма основательно полагал, в газете я ее увижу довольно скоро. Шло время, одолевало отчаяние, и я уже перестал следить за прессой.
       И вот, после первомайского праздничного парада, на котором я шествовал знаменосцем пяти колонн курсантов нашего училища, ко мне подошел командир батальона (майор, защитник Сталинграда, там же контуженный, фамилию забыл), показав мою задачу в газете. Поздравил. Не преминул заметить, зря утаиваю свои шахматные таланты (я считался сильным второразрядником). С тех пор между нами начались жаркие шахматные баталии, порой в ущерб отбою и отдыху. Такие вольности майора компенсировались освобождением от разгрузки железнодорожных вагонов, либо посылался помощником почтальона в город, развеяться, как говаривал он.
       Но однажды, зазнавшись добрым ко мне отношением, перешел границы дозволенного, вступивши с ним в пререкания, защищая добродушного старшину, двухметрового сибиряка Гену Мигуцкого. И тут же схлопотал пять суток «губы» (гауптвахты), правда, замененных на десять нарядов вне очереди хозработ … на кухне! И это в 1958??
       А с этой задачей у меня произошла еще одна, запомнившаяся надолго, встреча. Где-то в августе газета сообщала, по разделу трехходовок 1-е место присуждено С. Елизарову, а по двухходовкам – мне. Кто об этом сообщал, я не знал – подписи под итогами не было.
       Наш курс уже готовился к распределению и отъезду, намеченному на 1-е октября. А до этого были присвоены воинские звания, выданы дипломы (у меня № 1313) и мы уже считали себя полноправными инструкторами-летчиками, хотя еще долго обращались друг к другу «товарищ курсант». Мне с Володей предложили Челябинск и Алма-Ату. Выбрали столицу Казахстана – все же республиканский аэроклуб!
       Вовка был фанатиком-авиамоделистом, и было время, когда он и меня приобщил к этому захватывающему виду спорта, правда, после разлуки с ним я все перезабыл. Тогда, перед отъездом на службу, всем было велено в спорткомитете получить удостоверения по всем видам спорта, по которым выполнен хотя бы №-й разряд. Помню, у меня был 1-й разряд по футболу, 2-ые – по шахматам и шашкам, волейболу и прыжкам в высоту (145 см «ножницами») и даже городкам, 3-и – по самолетному и парашютному видам спорта, бегу на короткие дистанции и прыжкам в длину, лыжам, бросанию гранаты, теннису и другим.
       О футболе. 20 сентября нам предстоял финальный и решающий матч со столичным «Строителем» на первенство Мордовии. Ситуация была щекотливой: выигрываем – чемпионы, ничья – «серебряные», проигрыш – третьи, неприятно, но все же почетно!
       В раздевалку зашел замполит – полковник (в продразверстку кулаки избили его до полусмерти, а как спасся – не помнит), еще ниже меня на голову. И залился обещаниями: побеждаете – остаетесь в училище инструкторами-летчиками. Получаете по однокомнатной с вытекающими отсюда последствиями. И скрылся…
       Мысли разбежались, но уже минут через 10 забили гол, не успели обрадоваться, соперник отквитался. Все же до конца тайма, стойко защищаясь, удержали счет. А в первые 12 минут второго тайма строители влупили две безответные штуки. Понурив головы, двинулись в раздевалку, к смертельной дыбе. Но там уже никого не было…
       В спорткомитет мы с другом пришли получать свидетельства судьи 2-й категории по авиамоделизму. Когда в одном из кабинетов была названа моя фамилия, у сидевшего за столом крепкого человека с черной головой ершом, глаза округлились: «И это Арчаков?»
       Позже выяснилось: передо мной знаменитый Алексей Григорьевич Орешин, соавтор трехходовки еще более знаменитого, даже Великого, Льва Ильича Лошинского, встретившейся мне в одном из конкурсов решений.
        Хороший первый ход создает угрозу. Теперь на ход следует (в начальной позиции на тот же шах проходило и ), угрожая использовать блокирование поля f6 путем включения ладьи; если же черные разблокируют это поле– , то этим самым они включают ладью на поле f5, и становится возможным выключение. Во втором тематическом варианте та же игра, но уже в обратном порядке – (но не) и или. Тогда мне так и не удалось решить эту задачу и все из-за какого-то чередования матующих ответов, выраженного на фоне шахов белому королю, да еще в синтезе с темой Сомова, осложненной элементами сложного блокирования, мотив которого встречается еще раз. И авторов, и ее решение я узнал из ответов конкурсных заданий. Мы еще минут 30 беседовали, я смущенно и несвязно мямлил, а он все изумлялся: и как это замухрышку приняли в летчики?! В разговоре Алексей Григорьевич не без гордости упомянул (дескать, знай наших!), на шестерых наших футболистов (и на тебя – ткнул пальцем в грудь так, что я еле удержался на стуле) послали в Москву документы на мастера.
        В Алма-Ате пробыл ровно три месяца. Но за это время опубликовал две двухходовки, которые посылал на конкурс газеты «Алма-Атинская правда» (ведущий отдела А. И. Гербстман) и которые были высоко оценены, но обе, к несчастью, оказались некорректными.
        Все же мои первые шаги были замечены еще одной колоритной в шахматной композиции фигурой Еленой Николаевной Пепеляевой (1899 – 1971), бывшей председателем республиканской комиссии по шахматной композиции. Она удивила меня не тем, что является композитором, а тем, что включила меня в сборную Казахстана на командное первенство Советского Союза. Ввиду выезда из Алма-Аты в Сталинград 2.02.1959 г. мне не посчастливилось защищать честь родственных мне мусульман на этом форуме!
       Любил я летать, и летать, думалось, буду до конца дней своих. А поскольку обучение пилотированию самолета Як-18 заключалось в исполнении высшего пилотажа, которое сопровождалось большими перепадами атмосферного давления, то, когда приземлился после одного из «простуженных» пилотирований, стало ясно – совсем оглох. Потом оклемался, но уже «клюнуло» – с каждым годом становлюсь туже на правое ухо. Но я не ропщу, ибо это обстоятельство оберегает меня от всякого рода насмешек, типа «Ах, он еще и глухой!».
       Да и летал, Бог видит, прилично, ибо уже в первый год работы инструктором-летчиком участвовал в воздушном параде над набережной Волги, посвященном Дню рождения Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина; на День авиации в газете «Сталинградская правда» был помещен небольшой очерк обо мне, выполнил норму мастера самолетного спорта, программы высшего пилотажа из 22 фигур закончил за 61 секунду вместо 90, а по итогам двух лет обучения научил летать 17 (!) сталинградских парней, побив все рекорды Гиннесса! Каждый год премировался 250 (!) рублями; готовились документы о назначении командиром спортивного звена чехословацких самолетов Z-327, которые выполняли так называемый перевернутый пилотаж. Но как только начальник аэроклуба подполковник Балашов Григорий Иванович прослышал, что я собираюсь бежать в ГВФ – Аэрофлот, отказал в присвоении мастера и запретил отпускать меня с работы под любыми предлогами.
       Нет, добьюсь! И как назло нужно было явиться в отдел кадров Сталиградского авиатранспортного отряда (АТО) ГВФ. «Старики», попавшие под сокращение вооруженных сил и работавшие у нас, по-человечески понимали мое стремление летать на больших самолетах. И … поучали: возьми больничный по температуре, а для этого натри солью под мышкой – тело будет гореть, а значит градусы на термометре поднимутся. Какой был радостный! Уже представлял себя в форме гражданского летчика, когда врачиха, посмотрев на градусник, назвала цифру – 39,8! Не было сил сдержать счастливую усмешку, а она попросила раздеться до пояса: нужно прослушать. Движениями сильно больного неуклюже снял рубашку и майку. Докторша с воткнутыми в уши трубками подошла и почему-то устремила взгляд на левую часть моего тела, где оно смыкалось с брюками.
        - Повернитесь спиной, - очень спокойно сказала она. Я повернулся и … тут же почувствовал сильный удар по спине этими же трубками.
        - Что за порошок? – указала она на брюки. Я кинул туда взгляд – кровь прыснула в лицо: соль была даже на полу. Не удалось, переусердствовал?! И вместо радости одолело такое чувство, хоть в петлю лезь.
       Опять к «старикам». Учат: напиши родителям, пусть дадут телеграмму – кто-то умер. Мать с отцом молодые – не поверят, а кто еще? О, бабушка! Ей уже 66. Но пусть укажут, что она тебя воспитывала (а оно так и было с нами, довоенными братьями). Да пусть дают прямо на аэроклуб: придешь на работу и сразу отпустят.
       Точно! В Горно-Водяном, где она жила с родителями, меня знают и помнят, поверят: значит, ему так нужно! Мать написала текст телеграммы, и именно бабуля с завернутой в газету «Правда» чехонью под мышкой, покатилась, задыхаясь, на почту.
        - Бабушка! Ты ведь живая! – испугалась почтмейстерша Груша.
        - Дочка, давай! Так надобно! – и сунула ей взятку.
        Телеграмма пришла-таки, заверенная врачом, а бабушка прожила еще 22 года! Но как она гордилась, что помогла внучку!
       Да и вообще, она, родная моя Мария Андреевна, многим, чем гордилась: и тем, что родилась в один год с Никитой Сергеевичем, и тем, что прабабушка (незаконно родившая от управляющего-еврея) в 1898 г. совершила пятимесячное хождение в Киево-Печерскую лавру замаливать грехи свои; и тем, что ее внук, т.е. я, теперь на самолете Ту-124 преодолевает это расстояние туда и обратно всего за 3,5 часа, и вообще, многим-многим она гордилась. Царство ей небесное!..
       Кстати, моя бабушка, мама моей мамы, была свидетелем моего появления на Божий свет. Вероятно, я сильно торопился, ибо шел вперед ногами. Ночью, в 4-5 часов утра 24 сентября 1938г, начались схватки, и моя будущая бабушка скорее Борзова рванула к повитухе, и та прилетела в срок – помогла матери разродиться: вытащила меня за ноги. И тут же, как из репродуктора голос Левитана: «Покажи!». И мать, увидев вместо головы спелую полуметровую дыню, потеряла сознание.
       Бабки (а им было чуть больше сорока): повитуха ловко и шустро колдовала над «дыней», приговаривая: он у нас будет военный и при деньгах, а теперь уже моя, белая как стена, безумно созерцала: что ж оно будет?! Вдруг, в мгновение ока, в волшебных руках акушерки появился Буратино-человечек. Так увлеклись, что было забыли хлопнуть по попе, чтобы наполнились мои легкие кислородом.
        В полдень на обед с Волги в «конюшню» пришел дед-татарин, растревожил чумной улей: сноху, уже довольную собой, меня мяукающего и бабушек, вдрызг пьяных, обмывавших до рассвета за спасение и явление живой души народу! Дедушка, всегда недовольный, был «тверезый» и «суворый», не ругал ворочавшихся собутыльниц. Спросил, не поверил, полез в зыбку, заскорузлыми руками извлек что-то, убедился, поцеловал в то место, по которому бабки чуть не забыли хлопнуть (как же, наконец есть наследник!). Смахнул слезы, вытер руки о жиденькую бородку, велел подать сивуху и осетрину. А к вечеру, накушавшись зелья до икоты, заснул с ними на полу. И так, гутарят, отмечал мое явление на белый свет три дня и три ночи…
       Между прочим, бабушка же первой вскрыла у меня наличие творческого начала. После окружения 300-тысячной армии Паулюса под Сталинградом, находясь в приподнятом настроении – «это конец германцу!», решила по-своему отметить окончательную (так она хотела!) победу русских. Завернула в сельский цветной платок тальянку отца, был первый гармонист на деревне, а мать – балалаечница и, выставив ее на табуретке в центре избы (чтоб была на глазу!), куда-то запропастилась.
        Куда себя деть, да еще зимой. Но мы с братом не скучали.
       – Саша! Бабаня хочет выменять гармонь на муку. Давай посмотрим, кто в ней сидит и играет?!
        Нож врезался в меха, дальше раздвинули руками, но внутри …никого!
        – Саша! Улетел бабане жаловаться! Что будет?
       Скрипнула дверь. Мы в рассыпную: я пулей под кровать, он – под табурет. Не успел: бабушка одним махом пригвоздила его к полу мешком, служившим ей зипуном. Пока тот покорял русскую печь, она посредством кочерги извлекла меня из спасительного бункера, и я на всю жизнь запомнил – творческое начало тоже требует жертв!..
        В месяц и год полета Юрия Алексеевича Гагарина в космос меня приняли в Сталинградский АТО ГВФ для работы командиром чехословацкого «такси» Л-200 «Морава». Говорили, Юра был в нашем аэропорту уже 3 июня, убежав от охраны, разыскивал Леню Васильева, бывшего своего командира звена и о котором тепло отзывается в своей книге «Дорога в космос». Жалко, встреча не состоялась: мы с Леней были уже в Ростове-на-Дону, переучивались на это самое воздушное такси. Позже Леонид Данилович был немного моим подчиненным!
        Первый в мире космонавт здорово ему помог. Когда они вместе служили под Мурманском, то, как рассказывал мне Леонид, в одном из совместных полетов на спарке МиГ-17, выполняя высший пилотаж, Юра ошибся. А исправление ее закончилось тем, что у Лени лопнули перепонки слухового аппарата. Поэтому среди сокращенных из армии в 1959 г. Васильев был одним из первых. А когда Юрий Алексеевич выполнил свой бессмертный космический полет, то уже через неделю Леня с супругой были гостями Гагариных.
       – Я, рассказывал мне Леонид, - прихватил бутылку «Столичной». Поставил на стол, а Юра зовет меня к пианино, поднимает крышку, а там все забито французским коньяком. Спрашивает: как дела? Напомнил о том злосчастном случае. Хорошо, говорит, позвоню председателю ЦВЛЭК, сам приедет за твоей медицинской книжкой, вернется собрать подписи врачей и привезет, заверенную всеми печатями. А мы пока, давай, как бывалыча, вдарим по коньяку!
       – Так и было! – закончил Леонид, который потом летал в Волгограде аж до 1986 г., да еще на лайнере Ту-134.
        Чтоб закончить рассказ на космические темы, сообщу еще, что когда весной 1965 г. меня назначили командиром АЭ на этих самых «Моравах», при изучении личного и летного дел моего подчиненного Льва Николаевича Авдеева узнал: он был кандидатом в космонавты гагаринского набора. Левка рассказывал, когда его вызвали в Москву на медицинскую комиссию, то поселили в отеле в одном номере с Г. С. Титовым. Герман Степанович работал инструктором-летчиком в Кустанайском военно-авиационном училище летчиков, и там заканчивался выпуск курсантов. Поэтому, переживая за них, он здорово надоедал председателю медкомиссии, скандалил, грозился уехать в часть и уже было, собрал монатки, когда в тот же день его вызвали на экзекуцию эскулапов. Нам хорошо известно, Герман Степанович стал космонавтом-2, а Левка – нет. Больше того, он не вернулся в часть – его списали с летной работы. Слава богу, все завершилось благополучно – приютил Аэрофлот. И он тоже летал в Волгограде на тех же лайнерах Ту-134 и еще четверть века!
       Вот такие наши авиационные метаморфозы!..
       Наше обучение затянулось, зима накинулась на лето, а «Морава» в таких метеоусловиях почти непригодна летать. Свободное время проводили в ленинской комнате, занимались кто чем, а я шахматами. И выяснилось, равных мне в АЭ нет. Помню, отважился сыграть партию в слепую, но пять консультантов, игравшие против меня, выиграли. Зато комэск Василий Васильевич Безгубов пришел в гнев: «Почему молчал! Я б тебя первым ввел в строй!» Весной 1962 г. он так и сделал!
       И еще. Поскольку летали мы на иностранных самолетах, то у нас жил и работал технический представитель ЧССР Ян Кашпарек. Это был чудесный парень: славный, приятный и добрый, а главное, справедливый. Как-то я был свидетелем его криминального расследования небольшого летного происшествия. Как у нас принято – летчик валит на техника, техник на летчика. У Яна разрешилось за секунду:
       - Каньяк з каждаго – зпишу на ЧСР!
        А однажды пилоты АЭ перегоняли отремонтированные «Моравки» (с ЧССР до Львова их перегоняли чешские летчики) домой, и передали мне книгу Б. Форманека "353 љachovich problemov" (Братислава, «Спорт», 1957), сказав при этом: «Там написано, от кого». Уже на форзаце сборника красным карандашом указывался адрес – «Львов, Арчакову от Кашпарека». Милый Ян, какой внимательный! Зная, что я занимаюсь составлением шахматных задач, уже с Родины передал мне нужную книгу.
        В подаренной книге я больше всего заинтересовался двухходовкой гениального Людовита Лачного. Содержание ее оказалось для меня настолько сложным и непонятным, что пришлось прямо на страницах книги начертить эту цикличность, выраженную в задаче.
       После грозит: и в этих вариантах маты стали возможными вследствие включения белых ладей и слона на пункты d4, d2 и e2. А в ИИ на эти же защиты проходили те же маты, но в циклическом смещении по типу темы Лачного - в форме белого аристократа.
       В 1961 г. в Венгрии газетой "Dunauyvarosi Hirlap" был объявлен международный конкурс с любопытным заданием – тема Бакчи, по имени известного международного гроссмейстера из Будапешта. Очень часто бывает в соревнованиях подобного рода – на конкурс присылаются задачи-близнецы, но разных авторов. Так произошло и с данной двухходовкой, оказавшейся полностью тождественной произведению архангельского проблемиста Н. А. Ивановского, признанной арбитражем самостоятельно-коллективной.
       Действительное с дуэлью черных ладей с белыми «мустангами» в четырех продолжениях с мотивами чередований матов в двух парах вариантов решения:. Заметим (кстати, мы обнаружили поздно), если на поле e5 добавить черную пешку, получится полный «реверс»: решение стало имитацией с опровержением, а бывшая имитация – решением.
        Между тем, это мой первый успех на международном соревновании. На эту понравившуюся мне тему была составлена целая серия задач – около 70, я тут же разослал их, куда только можно и по количеству опубликованных композиций стал вторым проблемистом в области вслед за известным этюдистом З. М. Бирновым (1911 – 1967). На это обратил внимание заслуженный тренер РСФСР А. А. Батурин (1908 – 1982), который по существу был моим наставником, и рекомендовал меня областной федерации шахмат возглавить волгоградскую комиссию по шахматной композиции.
        Уже в июне 1963 г. избрали председателем областной комиссии, а федерация шахмат доверила вести шахматный отдел в газете «Волгоградская правда». И так я совмещал обе эти общественные должности до самого отъезда на Крайний Север в г. Сургут Тюменской области, где летал на реактивном геликоптере Ми-8. Хотя по-человечески гордился такими добровольными назначениями, сознавал, мне самому еще нужно достойно отличиться на шахматном композиторском поприще в качестве составителя. И начал искать что-то такое, чего еще не было. В мгновение натолкнулся на итоги Олимпийского конкурса, в котором высшую ступеньку соревнования «облюбовала» следующая великолепнейшая двухходовка. «Механизм продолженного нападения предполагает, в процессе выбора поля для отступления фигуры, делающей первый ход, происходит последовательное усиление игры белых, раз за разом преодолевающих новые защитительные ресурсы черных. Возможна и такая интерпретация темы выбора поля для отступления, когда все попытки по своему содержанию равноправны, содержат аналогичные защитительные и атакующие моменты. Интересную разновидность темы представляет механизм выбора первого хода с выключением черных фигур – механизм векторов. Ферзь должен отступить, подготавливая на них ответы. Можно заметить, линии действия трех дальнобойных фигур пересекаются таким образом, что каждое из полей треугольника b3,b4,c4, откуда белые могли бы дать маты , находится под ударом двух из них. Поэтому ферзь должен отступать так, чтобы прервать линию действия одной из черных фигур, тогда после отвлечения других пройдут указанные маты. Если , то есть маты , а на ход вывключенной последует новый мат , но с выключением от поля d5. Во втором ложном следе перекрывается другая ладья и подготавливается новая серия матов: , но опровергает выключение слона от поля c6 – Решает выключение третьей фигуры – с вариантами: , ибо защит выключением слона нет».
        В результате неимоверных усилий сотворил что-то подобное этой задаче, задействовав 25 фигур. Этот мастодонт отослал в редакцию нашего уважаемого журнала, в котором в то время вел отдел шахматной композиции Р. М. Кофман. Помню, в письме к нему что-то чирикал в оправдание своей низкой техники составления, а вскоре, к своему удивлению, получил ответ: задача будет опубликована в конце года. И вот в руках № 11 за 1963 г. Смотрю на диаграмму: фамилия моя, задача – нет. Тема векторов: с угрозой – и и с той же угрозой – и , решение , еще и . Задача-аристократ – без пешек!
        Пошла небольшая учебная переписка, где главным образом с моей стороны изливались оправдания и приносились благодарности за помощь. Но какой тяжелой оказалась рука учителя: я долго не мог прийти в себя, считая себя (и справедливо!) громаднейшим профаном в композиции!
Выручил (вернее, вытащил из депрессии) А. А. Батурин. Он пригласил меня участвовать во всероссийском матче-турнире на выполнение нормы мастера спорта по шахматной композиции, который организовала комиссия РСФСР и провела в 1967-68 гг. По его результатам мне хотя и пришлось довольствоваться честом ниже среднего, зато 2-3 задачи из конкурса были включены в «Альбомы ФИДЕ».
       Александр Андрианович был не только прекрасным наставником и воспитателем, но и выдающимся организатором. Так, возглавляя крупнейшую комиссию страны, он много времени уделял соревнованиям и прежде всего чемпионатам страны, где ковались все новые и новые кадры творцов шахматных композиций. Например, уже в следующем, 1964 г., когда проходило 1-е командное первенство РСФСР, волгоградская сборная, еще совсем юная и необстрелянная, в упорной борьбе завоевывает приличное VII место среди 25 участников. Кажется, простенькая позиция, но насыщена богатым содержанием. В начальном положении видно, что белым нужно попробовать создать батарею с одним из слонов. Для этого необходимо выбрать независимое поле для другого. В результате анализа выясняется, что в двух парах имитаций проходит перемена трех защит черных. В итоге в решении уже восемь новых защит: на четыре из них проходят уже знакомые ответы – тема Рухлиса, а на остальные – иные (произвольная перемена игры). Ну, а что ж тут любопытного?! Это, прежде всего, чередование вступительных ходов и угроз: если в первых двух вариантах ходы белых были попытками, то в последующих двух угрозами и наоборот. Нно это не главное. Дело в том, что на первом чемпионате России в 1964 г. на одной из двухходовых досок в качестве примера приводилась следующая задача.
       Вот что написано об истории создания этой двухходовки в книге Ю. Яковлева и Ю. Вахлакова «Пермь шахматная» (Пермь, ПКИ, 1984): «В результате анализа оказывается, ходы и - имитации, а решает только Задача была помещена в «Альбоме ФИДЕ», неоднократно перепечатывалась и, похоже, примелькалась. И вот спустя почти два десятилетия оказалось, что в свое время и сам автор, и судья, и специалисты многого в ней не разглядели. Когда создавалась эта задача, о реверсивных комбинациях и понятия не имели. Даже спустя 10 лет, когда эти темы стали интенсивно разрабатываться, никто еще и не помышлял оглянуться назад и посмотреть, не звучали ли эти темы раньше. Понадобилось еще 10 лет для того, чтобы обнаружить, что полубатарея дает прекрасные возможности для выражения многих реверсивных тем, причем в различных их сочетаниях. Так вот, оказалось, все четыре темы – Домбровскиса, Ханнелиуса, Банного и Владимирова – представлены в этой задаче в комплексе и, видимо, впервые, как писал мастер А. А. Домбровскис в журнале «Шахматы» (Латвия). Разобраться в этом, наверняка, будет интересно. Итак, вначале две пары попыток. После на безразличный ход и защиту следует (угроза) и Опровержение После на любой ход и защиту следует и Опровержение Далее ложный след (опровергается ), варианты которого и в совокупности с первой попыткой образуют полную форму (в каждой попытке есть вариант с тематическим ходом черных, опровергающим вторую попытку) темы Домбровскиса. Эти же варианты в совокупности со второй парой попыток образуют полную форму темы Банного. Они же в форме защит (тематический ход черных выступает в роли защиты, а не опровержения) вместе с первой парой попыток представляют тему Ханнелиуса, а вместе со второй парой – тему Владимирова. К этому надо добавить, что варианты решения и образуют упомянутые четыре темы, только теперь в совокупности с другой парой попыток, в отличие от вариантов ложного следа ».
        Теперь, когда реверсивное направление в двухходовке надежно заняло подобающее ему место, можно еще раз сказать, любое новое имеет крепкие корни в старом, между ними нет и не может быть «китайской стены». Со своей стороны заметим, все эти идеи должны именоваться парадоксами по форме темы Вахлакова. В нашем примере тоже полубатарея, тоже слоновая со схожими мотивами попыток, и тоже имеет сочетание всех четырех реверсивных тем.
       К этому периоду жизни я приобрел «Альбом ФИДЕ» за 1956-1958 гг. и, находясь в Кировоградской ШВЛП на курсах усовершенствования по переучиванию на корабль Ил-14, все свободное время посвятил его штудированию. Уже двухходовка №2 финна Матти Милиниеми привлекла мое внимание. Вспомнилось, в вышеупомянутом венгерском конкурсе его задача завоевала 1-й приз. Я не зря утверждаю, знакомство с антологией мировой композиции начал с двухходовых задач. С этого жанра взят старт в захватывающий мир шахматного искусства. Двухходовая шахматная задача является самым популярным жанром шахматной композиции. Правда, этот жанр до последней четверти XIX века широкого распространения не имел. И только благодаря усилиям чешских и английских композиторов был признан полноправным видом задачного творчества, достигнув апогея развития в 30-80-е годы прошедшего столетия.
        Большую роль в выяснении новых тенденций, связанных с развитием двухходовой задачи, сыграли советские проблемисты. Это, прежде всего М. Барулин, Л. Исаев, С. Левман и Л. Гугель. Основой творчества этих выдающихся составителей служило «обогащение идейного содержания композиций путем раскрытия новых «комбинаций» и максимальное использование возможностей позиции».
       Но, вероятно, самый значительный вклад советских композиторов сделан в развитии современной задачи: это разработка разного рода механизмов, освоение нового направления, связанного с переменой игры, реверсивными моментами. Важнейшую роль в формировании этого направления сыграли открытия Л. И. Загоруйко и Е. Н. Рухлиса, позже проблемиста из Перми Ю. Н. Вахлакова, тема которого зиждется на комплексе отдельных парадоксов Домбровскиса, Банного, Ханнелиуса и Владимирова.
       Основательный вклад советских проблемистов в развитие двухходового жанра – обогащение его содержания, открытие и разработка новых видов тематики – позволяет говорить о советской школе шахматной композиции, которая в нынешнее время имеет непоколебимый авторитет на всем мировом шахматном пространстве.
       Значительное место в современной двухходовой задаче занимают темы с переменой игры. Тема перемены вот уже на протяжении более полувека будоражит умы проблемистов. Задачи на перемену были известны давно, открыто разрабатывались, но ведущей эта тема стала только в послевоенное время благодаря работам советских шахматных композиторов.
       Тема перемены характеризуется наличием в начальной позиции готовой сети вариантов, которая заменяется новой после вступительного хода белых. Гроссмейстер Лев Ильич Лошинский (1913-1976) в статье «Темы перемены игры», опубликованной в сборнике «Шахматная задача» (М., ФиС, 1951), задачи с иллюзорной и действительной играми подразделил на четыре разновидности: простая перемена, чередование матов, перемена защит – тема Рухлиса и произвольная перемена.
        Другим родом всех этих видов перемены является перемена в форме выбора. Тема выбора приобрела наибольшее распространение в начале 60-х гг. и отличается от обычной перемены отсутствием в начальной позиции готовой тематической игры, т. е. иллюзорной. Идейная игра появляется только после вступительного хода в попытках либо ложных следах и действительного решения. Вот на этот вид перемены и была составлена двухходовка финна.
       Имитация и имеет опровержение Правильно – цугцванг: здесь в легкой форме осуществлена перемена двух матов. Но мне не понравилось отсутствие в начальной позиции мата на ход, являющийся опровержением имитации, и я решил избавиться от этой соринки, но так, чтобы вышла задача-блок с простой переменой.
        Сущность задач этой группы перемен заключается в том, что одни и те же ходы черных являются идейными и в явной, т. е. ИИ – варианты до вступительного хода, и в действительной, т. е. фактической – варианты решения, но ответы на них меняются.
        К слову, характерным примером этой темы могут служить задачи-блоки с переменой игры. Блок (задача-блок) – такая позиция, в начальном положении которой у белых готовы ответы на все ходы черных. Блоки различают главным образом в двухходовом жанре: а) блок с выжидательным первым ходом (полный цугцванг), б) блок с дополнением вариантов, в) блок с переменой матов на некоторые или все ходы черных, г) блок с переходом от цугцванга к угрозе (в многоходовых задачах-блоках иногда говорят о так называемых псевдодвухходовках – в начальной позиции король матуется вторым ходом, после вступления – большим числом ходов), д) неполный – мат готов на любой ход, кроме одного (неполный цугцванг для черных); при этом до вступительный ход подготавливает ответ и на этот ход, е) продолженные задачи – первоначально задание выполняется в исходной позиции (возвращение первого хода); говорят о «вечном движении» (perpetuum mobile).
       Это, по сути, моя первая двухходовка, исполненная в форме полного блока с частичной переменой матов. Сначала готовы маты на любой ход черных: - батарейный с использованием блокирования поля - вследствие снятия контроля с пункта Именно на эти два хода черных белые меняют маты. Отсутствие выжидательного хода вынуждает их разрушить ладейную батарею, ставя соперника в положение полного цугцванга: - вследствие ладьи, - снят контроль с пункта c2. Тут изменились не только маты, но и тематическое содержание. В случае проходят уже готовые еще вначале маты - Итак, фигур вдвое больше, зато содержание стало значительно богаче и разнообразнее. Такая разновидность перемены была известна давно. Значительных успехов в составлении подобных произведений достигли англичане, которые в основу принципов своей школы ставила полное отсутствие дуалей на все ходы черных. Считая красоту в движении, они выполняли свои задачи с большим числом вариантов и фигур, что создавало соответствующие технические трудности.
       Задач-блоков я тоже составил целую серию. Не обошлось и без курьезов. В книге Т. Б. Горгиева и В. Ф. Руденко «Осада черного короля» (ДКИ, 1960) встретил такую композицию.
       В 1967-68 гг. по решению Всероссийской комиссии по шахматной композиции участвовал в турнире кандидатов в мастера на выполнение мастерской нормы. Этот турнир очень быстро пополнил мой технический арсенал, а сам факт участия в соревновании позволил заняться теоретическим оснащением. Перед составлением задачи на тему каждого тура приходилось внимательно просматривать много специальной литературы. Особенно в почете у меня были книги «Осада черного короля» Т. Б. Горгиева и В. Ф. Руденко, «Шахматная задача XIX века» Е. И. Умнова, недавно появившиеся на книжных прилавках страны.
       С Геннадием Матвеевичем мы были членами сборной РСФСР на командных первенствах Советского Союза по шахматной композиции. Переписывались, встречались. Один у нас был и тренер – А. А. Батурин. Кстати, Геннадий сам об этом пишет в журнале «64-Шахматное обозрение» №12 за 1988 г.: «в 50-е годы познакомился я с заслуженным тренером РСФСР, чудесным наставником молодых проблемистов Александром Андриановичем Батуриным, с которым я вел переписку на протяжении многих лет. Составлял я тогда много и все задачи посылал ему на консультацию. Таких писем было за месяц предостаточно, и на каждое из них А. Батурин обязательно отвечал. По молодости я считал это в порядке вещей, и только потом понял, каким терпением и педагогическим тактом владел этот человек. Сколько сил, энергии и, конечно же, времени отдавал тренер любимому делу! Такую же переписку он вел еще с десятком начинающих проблемистов России. И все они с величайшей благодарностью вспоминают его». Точно! Лучше не скажешь!
        А о коллективной задаче Гена хорошо пишет в своей статье «Все мы одна семья» («ШК» №29 за 1999 г., стр. 27): «В начале 70-х я летел из Сочи после отпуска. Денег было в обрез – только на такси от аэропорта домой. И надо же было такому случиться, неожиданно испортилась погода, и самолет совершил вынужденную посадку в Волгограде. В кассе вернули какую-то незначительную сумму и предложили добираться, кто как может или ждать вылет на Пензу, и сколько времени нужно ждать, было неизвестно. Но, как говорится, нет худа без добра. Я вспомнил, в Волгограде живет Володя Арчаков. Мы с ним переписывались и больше того, как раз в это время участвовали в командном первенстве страны (тогда СССР) за сборную России. В письмах он упоминал, что работает в Волгоградском аэропорту пилотом и даже иногда летает в пензенском направлении. Найти его не составляло труда. Первый попавшийся летчик объяснил, где Арчаков живет и даже проводил меня. По дороге, узнав в чем дело, он сказал: «Вам повезло. Из-за плохой погоды рейсы отменены, и Володя наверняка дома».
        Так и было. Узнали друг друга мы сразу. Дело в том, что в 1967 г. югославский журнал "Problem" опубликовал галерею фотографий прблемистов и этюдистов Советского Союза. Там были и наши портреты. Встретил меня Володя как близкого родственника, которого давно не видел. Повезло и в том, что супруга его с маленьким ребенком уехала к матери. Два дня мы сидели за шахматной доской. Время пролетело незаметно. В итоге мы составили задачу, которую, думаю, Володе приятно будет вспомнить сегодня. Вскоре погода наладилась, полеты возобновились. Володя проводил меня до аэропорта и отправил в Пензу с одним из товарищей-летчиков. Так произошла моя единственная встреча с Владимиром Михайловичем Арчаковым, который недавно отпраздновал свое 60-летие. Мы переписывались еще несколько лет. Потом он уехал на Украину. Знаю, что издал много замечательных книг, знаю, что активно работает в украинских газетах, знаю, что продолжает свою творческую деятельность в композиции. С полным тебя совершенствованием, Владимир!»…
        Со временем я случайно установил, приблизительно с 1970 г. в моем творчестве появилось очень много коллективных композиций. Более того, эти совместные задачи и этюды, как правило, были лучшими или, по крайней мере, достаточно привлекательными.
       В конце 1979 г. я полностью переселился на Украину. Здесь мое творчество, как мне кажется, обрело настоящее вдохновение. Особенно плодотворными были мои содружества с международными мастерами В. Мельниченко и С. Шедеем, мастером-этюдистом М. Зинаром, чемпионом Украины Н. Нагнибидой, редакторами журналов «Проблемист Юга» С.Ткаченко, «Проблемист Прибужья» и «Шахова композиція України» С. Кириличенко и многими другими. Уже в следующем году, накануне празднования 1500-летнего юбилея украинской столицы Киева, мне удалось организовать и провести множество соревнований по составлению шахматных задач и этюдов, посвященных этому знаменательному событию. Первым печатным органом, откликнувшимся на проведение всесоюзного конкурса составлений задач-многоходовок, была газета «Вечерний Киев». Инициативу городской газеты поддержали и республиканские – «Радянська Україна», «Комсомольское знамя» и «Юный ленинец», а вскоре редакции журналов «Україна», «Радянська жинка», «наука і суспільство», «знання та праця», «Ранок» и «Пионерія». Причем конкурсы проводились по всем основным и самым распространенным в Советском Союзе жанрам композиции.
        Позже такие мероприятия Киевской комиссии по композиции (председателем ее избрали 14. 10. 1981) проводились регулярно: в связи с 60-летием СССР, посвящались 40-летию освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков, 40-летию Великой Победы, 25-летию космического полета Юрия Гагарина, 70-летию Великого Октября, ВЛКСМ и ЛКСМУ.
       Эти соревнования содействовали резкому развитию композиции не только в городе-герое и столице, но и по всей Украине. Только в Киеве по результатам этих заочных турниров появилась целая плеяда молодых и талантливых проблемистов и этюдистов. Среди них: В. Аберман, В. Балановский, М. Басистый, В. Будник, С. Веселенчук, В. Загнибида, В. Калиниченко, О. Ковбаса, Б. Левин, А. Моисеенко, М. Недашковский, П. Новицкий, Д. Пронкин, Б. Скапенко, В. Черный, Л. Шкумбатюк и многие другие.
       В июне 1987 г. пленум ЦК КПСС издал постановление о платных услугах, предоставляемых населению физкультурно-спортивными учреждениями. А уже с 5 по 15 сентября я организовал и провел в Броварах V Всесоюзный фестиваль шахматных композиторов и решателей по принципу хозрасчета. Это одно из популярнейших соревнований представителей поэзии шахмат взялись провести Броварский горсовет коллективов физкультуры и спортклубов профсоюзов вместе с редакцией газеты «Киевская правда».
       Пять братских республик – Россия, Украина, Белоруссия, Литва и Молдавия – делегировали более 60 своих проблемистов, этюдистов и решателей на всесоюзный форум. Ввиду стихийного бедствия не смогли прибыть представители Киргизии и закавказского региона. Но не эти обстоятельства помешали собраться большему числу спортсменов. Из-за позднего объявления о нашем фестивале (а центральные печатные органы вообще не успели дать афишу) пришлось буквально самую черновую работу выполнять одному. К тому же наотрез отказали в рекламе соревнования республиканская комиссия и редакция газеты «Спортивна газета», на которую, со слов мастера Е. М. Лазарева, «давил» тренер шахмат Укрспорткомитета Л. В. Тимошенко. Об этом справедливо писал журнал «Шахматы в СССР» в отделе шахматной композиции, редактором которого был двукратный мастер по шахматам и композиции Анатолий Георгиевич Кузнецов. К слову, присутствовавший на фестивале и убедившийся в умышленном игнорировании украинскими шахматными заправилами нашего фестиваля, писал в №1 за 1988 г.: «Одесситы взяли «тайм-аут», и казалось, фестиваля по композиции в 1987 г. не будет… Лишь в конце лета выяснилось, выручат Бровары под Киевом. Инициатором и главным организатором стал Владимир Арчаков, известный проблемист, литератор и общественный деятель. Смело? Безусловно! Более того, киевляне от помощи отказались. Да, не все ладно у них в отношениях, но, думается, можно было бы на время фестиваля забыть «противостояния»… Итак, сентябрьское празднество композиции все же состоялось! Да, фестиваль был уменьшенным, чем одесские (к слову, к сожалению, не было объявлений в прессе), и все же собрал 60 спортсменов со всей страны. Снова была широкая программа: конкурсы, доклады, «блицкомпозиция»… и личные встречи, и новые знакомства!
       Нет, это здорово, что чудесная фестивальная традиция не прервана!».
        Вот на такой высокой ноте закончил уважаемый Маэстро! А мне еще предстояло преодолеть массу препятствий. Прежде всего, нужно было напечатать итоги пяти конкурсов фестиваля. Именно отсюда все и началось. Тот же Тимошенко звонит в редакции газет «Киевская правда» и «Спортивна газета», чтобы результаты не публиковались. Пришлось немедленно искать, кто б взялся за это. Вопрос разрешился просто. Заведующий отделом ЦК ЛКСМУ Юрий Бондарь (между прочим, в издательстве «Молодь» он впервые в своей жизни редактировал рукопись моей книги «Шахматные квартеты», 1983) быстренько договорился с главредом газеты «Молодь України» В. И. Боденчуком, и тот дал «добро». Ну, те, которые, - не враги ли они своего же народа!?
       Среди разнообразных жанров и стилей шахматной композиции весьма популярны изобразительные задачи и этюды. Выясняется, скупым «языком» фигур и пешек можно выразить не только чисто шахматные идеи, а и «нарисовать» буквы, вещи и даже «проиллюстрировать» пословицы, события и явления ежедневной жизни.
       Любопытно, первой оригинальной задачей, опубликованной в России, была композиция А. Д. Петрова «Бегство Наполеона из Москвы в Париж», в которой отражены эпизоды Отечественной войны. Много работал в изобразительном жанре русский шахматист И. С. Шумов (1819 - 1881). В наше время – Т. Б. Горгиев, В. А. Корольков, А. Г. Кузнецов, Б. Н. Сидоров, В. Н. Чекарьков и многие другие. Следующая скахографическая задача составлена мною вместе с сыном. В журнале «Хлібороб Україны» (№11, 1987) я писал:
       «Творческое содружество характерно для шахматных композиторов. В таких произведениях сложный замысел синтезируется с превосходной формой. Хорошо известны «коллективные авторы» И. Клинг и Б. Горвиц, И. Котц и К. Коккелькорн. Успешно сотрудничали такие дуэты как Л. Лошинский и В. Корольков, В. Корольков и Л. Митрофанов, Ф. Бондаренко и А Каковин, Ан. Кузнецов и Б. Сахаров».
       А ныне удивляют своими совместными работами всемирно известные тандемы В. Руденко и В. Чепижный, А. Слесаренко и В. Шаньшин, И. Агапов и А. Бахарев, а также, вероятно единственное в мире устоявшееся трио В. Арчаков, Р. Залокоцкий и Н. Колесник.
       Наша страна стала родиной и первых «семейных коллективов»: братья В. и М. Платовы, А. и К. Сарычевы, А. и В. Семененко, М., С. и Х. Дьяконовы и др.. Кажется, Украине принадлежит приоритет совсем нового вида шахматных союзов – отец и сын. Первыми такое содружество продемонстрировали Марк Филиппович Гордиан с сыном Юрием из Одессы. Семейственность продолжили Лев Моисеевич Капуста с сыном Леонидом. В Словакии – Ладиславы Салаи (г. Мартин).
       Подобные творческие ансамбли получаются под влиянием успехов и авторитета отцов. Стремление к составлению шахматных задач у сына я заметил случайно. Объяснил ему идею отвлечения и предложил сотворить задачу-блок с выжидательным ходом на эту тему; на любой ход соперника у белых есть ответ. Остается лишь «приделать» первый ход решения, который совсем не влиял бы на содержание позиции. Потом Вовка построил задачу, внешний вид которой напоминал цифру «1», посвятив ее началу учебного года, - тоска по школе. Оказалось, позиция имеет страшно неприятные дефекты. Пришлось мобилизовать свой техарсенал.
        ТРЕХХОДОВКИ
        Составление задач этого жанра у меня происходило случайно: либо что-то понравилось в анализируемом опусе и захотелось создать что-то подобное свое, либо при оказании помощи коллегам по сборной при доводках той или иной «непокорной» позиции. По-настоящему окунулся в трехходовый жанр под влиянием Виктора Мельниченко. Да и то, вероятно, скорее он должен быть недоволен моим содружеством, ибо причинял ему своими «улучшениями» массу хлопот. Все же, думаю, кое-что достойное нами создано.
        МНОГОХОДОВКИ
       В жанре многоходовок меня больше всего интересуют задачи логического направления. Не удивительно, самых больших успехов мне удалось достигнуть именно в этом загадочном жанре. №113. В. Арчаков. "Die Schwalbe", 1969)
       Этой семиходовкой автор дебютировал в финалах личных первенств Советского Союза (X чемпионат СССР, XXIII место) по шахматной композиции в разделе многоходовок, заняв в общем зачете ХII место с 8-ю очками. Ну и что тут особенного? Но как я был горд за это неожиданное для меня достижение!
       Как известно, задачи логического стиля имеют два признака отличия от всех остальных задач других направлений. Первый связан со структурой решения, т.е. процесс решения в логических задачах заключается в установлении причинных зависимостей и связей. Решение, как правило, расчленено на отдельные звенья или планы. Вот почему такие задачи и называют логическими в отличие от тех, в которых решение отыскивается чисто интуитивно. Вторым признаком является чистота цели хода, т.е. подготовительный план должен иметь только те цели, которые преодолевают препятствия до осуществления главного плана, являющегося выражением общего принципа экономии.
        В.Арчаков, А.Копнин. "Schach", 1980, 1-й приз.
       Три самосвязывания черных фигур на одном поле используется дважды: на третьем и матующем ходах. С этой задачей произошел неприятный курьез. Схема ее и три тематических продолжения были записаны в творческой тетради, которую возил с собой повсюду. Но трудоустройство в Тюменское управление гражданской авиации /ТУ ГА/ затягивалось: каждый раз в отделе кадров обнаруживали отсутствие в личном и летном делах каких-то документов /я тогда не понимал с какой целью все это творилось/. Приходилось мотаться из Волгограда в Тюмень по несколько раз в месяц: через Москву, Уфу, Свердловск, Челябинск, иногда даже через Магнитогорск, так сказать, на перекладных. Благо, летал «зайцем», т. е. авиабилет не покупал, договаривался с экипажем.
       Да и вообще! За всю жизнь я приобрел авиабилет всего один раз - 24 декабря 1981 г. на рейс Волгоград-Борисполь, и то... опоздал - дежурная гостиницы забыла разбудить.
        И вот, находясь в Свердловском аэропорту (аэродром Кольцово), коротая время в ожидании вылета, вспомнил, в поселке на ул.им. Бахчиванджи живет Федя Давиденко. Рванулся искать его дом в авиа городке. Нашел. Комендантша говорит, что это общежитие, а длинный Федя в гостях, у девочек. Передал ей схему-черновик, добавил: «Он все поймет, мне пусть напишет, что получилось». Прошло 3-4 месяца: от Феди ни слуху, ни духу. А тут попадаю в Челябинск. Уж точно знаю: здесь живет А. Г. Копнин. Звоню, объясняю. Присылай - поработаем. Договорились: сначала - трехвариантная, потом - рекордная. С тремя Алексей Григорьевич выдал удивительно скоро, задача уже в начале 1980 г. увидела свет в журнале ГДР "Schach", отмеченная 1-м призом.
       Минуло еще года 3-4, и я случайно встретил почти нашей конфигурации трехвариантную шестиходовку, но под фамилией Ф. Давиденко. И его, как и наша, отмечена 1-м призом и тоже на конкурсе какого-то журнала одной из стран Запада...
       С марта 1979 г. Алексей Григорьевич корпел уже над четырехвариантной. Чувствовалось, работа идет туго. Даже позицию развернул на 180 градусов. Впрочем, это ощущалось и по тону писем ко мне. Вот некоторые фрагменты этих мук творчества по созданию таска.
       «27.IV.1979 г. Челябинск.
       Уважаемый Владимир Михайлович!
        Все же Вы меня не поняли! Я писал Вам, присланная Вами схема трактуем типичный трехходовый механизм комбинации самосвязывания! Дело не в батарее, приводящей этот механизм в действие, а в том, что для выражения самозвязывания черных фигур на отдаленном от короля поле достаточно трех ходов! И такое самосвязывание черных фигур в четырех вариантах в трехходовке уже сделано (одна из таких задач мной Вам и была послана - задача Ю. Горбатенко). Механическое удлинение игры еще на три хода (а это и происходит в Вашей схеме) есть нарушение принципа экономят ходов (см. «Кодекс по шахматной композиции»: принцип экономии). Вот, вероятно, почему Вы и не встретили в многоходовке батарейный механизм, реализирующий самосвязывание черных фигур, т. к. для этого достаточно трех ходов и нет надобности это делать в многоходовке. Вот по этой причине я и спрашивал Вас о целесообразности доработки Вашей схемы. Единственное оправдание шестиходовки с самосвязыванием может служить только другой художественный принцип композиции - принцип: «эхо», т. е. повтор не параллельный (хотя здесь есть и параллельный, повтор - четыре варианта), а последовательный: в каждом варианте самосвязывание используется дважды, (на 3-м и 6--м ходах)! Исходя из этого последнего принципа (повтор), я все же решил представить Вам первый вариант доработки Вашей схемы (см. №125). Доработка как следует не проверена (только учел главные возможности «дыр»), поэтому ее нужно проверить досконально, а затем думать об улучшении первого хода, удлинении угрозы и пр... Я, конечно, буду продолжать и проверку и возможное улучшение схемы, надеюсь, будете делать и Вы! Жду Ваших сообщений. Поздравляю Вас со всеми весенними праздниками и шлю наилучшие пожелания! Ваш (подпись)».
        «12.VII.1979 г. Дорогой Владимир Михайлович!
        Говорят, у англичан есть традиция обращаться в письмах, даже к злейшему врагу, в самой вежливой форме: «Дорогой сэр!». Я использую эту английскую традицию, но в душе обращаюсь к Вам примерно так: «Какого черта, сударь, Вы бездельничаете!» Неужели не можете выкроить несколько часов, чтобы, во-первых, проанализировать то, что я Вам посылаю, и, во-вторых, написать письмо с обстоятельным разбором всего того, о чем я Вам написал по поводу задачи! Вместо такого письма я получаю какие-то «записочки», в которых нет ни слова о тех проблемах, которые встретились при составлении задачи, и о тех замечаниях, которые я делал по идее ее! «Записочки» содержат сообщение о «беглом просмотре» и тупые «прожекты» с перестановкой ферзя, слона и пр., совершенно не связанные с выполнением того, к чему мы стремимся: сделать постороннюю и единственную (пусть короткую) угрозу и обойтись при этом без взятия белой фигуры (пешки) черными фигурами при защите от этой угрозы! Какого дьявола Вы пересылаете мне открыточку Кофмана, когда я давно написал Вам, он не разобрался в идее задачи! Чтобы сказать этим, что я прав?! А своей головы у Вас нет? Вы-то, что сами думаете о теме задачи? Всякое творческое содружество требует обмена мнениями и, конечно, поисками, а у нас пошла «игра в одни ворота»! Вот что я написал бы Вам, если бы не «английская традиция»! Теперь к делу! Кажется, на Еловом я сделал (вместо отдыха!) «ядреную», а не «липовую» задачу! Если все правильно, то «шедевр» - состоялся! Я вернулся к начальной схеме (кажется № 2 или 3) с тем, чтобы сохранить «красоты» в защитах черных, (отсутствие взятия, полу-Вюрцбург-Плахутта или как квалифицирует Кофман - анти-Бристоль! Кстати, что это Вы «расписываете» Р. М.? Я-то, вероятно, знаю его значительно раньше Вас и нахожусь с ним в самых добрых отношениях, конечно, высоко ценю его эрудицию!) и создать постороннюю угрозу! Это удалось сделать, предоставив черному королю свободное поле с4! За счет «поднятия» позиции на горизонталь, перестановки белого слона на a3 и, главное, «расчистки» вертикали «d» уложился в 23 фигуры! Я все время пишу Вам подробные решения, чтобы легче было проверить, а Вы, бездельник, этим не занимаетесь! Коль Вы «хвастаетесь» тем, что Вы - солдат, так извольте прислать мне задачу на диаграмме с подробным решением и лаконичным заключением: «Проверено, мин (т. е. «дыр») – нет» и Вашей подписью! Если же задача после этого все же «взорвется», то пойдете под «трибунал»!
       И последнее: извольте, сударь, писать мне разборчиво, темными (и не выцветшими, рыжими) чернилами, схемы давать на диаграммах (покрупнее)! Это «требование» связано с тем, что я (если Вам это неизвестно) почти слепой (я вижу только одним глазом, да и тот, мало того, что близорук (-16D!), еще имеет почти зрелую катаракту - помутнение хрусталика, т.е. вскоре полная слепота. У меня уже 4 года 2-я группа инвалидности!), поэтому читаю и пишу с большим трудом («водя носом, по бумаге»). Вот такие «пироги»!
        Не подумайте, что это признание – «плач в жилетку», нет – «пока живу – надеюсь», «пока мыслю – существую»! А написал об этом потому, что Вы, государь мой, небрежны в письмах! (Кстати, письма нужно датировать, т. к. штемпель не всегда разберешь, да и вообще это принято, ибо часто бывает необходимо отвечать: «Письмо Ваше от... №, а даты и нет!).
       Ну, желаю Вам всего доброго, жду ответ! Ваш (подпись).
       P. S. А все-таки, прилично я Вас «отшлепал»?
       Таким образом, удалось вернуться к «антибристолю», заготовить ответ на шах и на ход ч.К на свободное поле и сделать задачу логической (или полулогической?), введя ложные следы! Да, и снять одну черную пешку!
        Если все это правильно, то «шедевр» состоялся!!"...
        На этом переписка с мэтром закончилась, но не общение. В начале 1980 г. я восстановился на легкую работу в Сургутский авиаотряд ТУ ГА пилотом вертолета Ми-8, а 18 декабря этого же года перевелся в международный Бориспольский авиаотряд (Киев) летчиком лайнера Ту-134А, где и закончил' свои полеты не во сне, а на семи типах самолетов и одном вертолета 2 сентября 1981 г. по заключению медицинской комиссии - сахарный диабет!
       В Броварском горвоенкомате Киевской области ВУС № 1512 поменяли на № 061401, что соответствовало армейской должности - начальник штаба дивизии дальней бомбардировочной авиации и званию полковник авиации, исключив с учета 29 декабря 1995 г. по достижению предельного возраста состояния в запасе, изъяв из военного билета офицера запаса ВС СССР красный вкладыш, в котором приказывалось - на случай войны явиться в ближайший военкомат в течение одного часа. Вот так: в далекой, но родной Украине я закончил свой жизненный полет! Далее пошла проза!..
        Алексей Григорьевич в последней редакции внес совсем незаметные, но ощутительные поправки и, сильно сомневаясь («Толику не понравятся угрозы?!»), отослал на конкурс журнала «Шахматы в СССР», где отдел композиции редактировал двукратный шахматный мастер Анатолий Георгиевич Кузнецов (см. № 16, В. Мельниченко «Энтузиаст»). Задача действительно высоко котировалась на международном форуме журнала, отмечена 3-м призом (А. Г. хотелось иметь непременно 1-й) и получила заслуженный отклик судьи соревнования, м/а Ю. М. Гордиана: «В отличие от трехходовых механизмов «батарея Зирса» играет, каждый раз дважды. Достоинства - масштабность, цельность».
       В очередном личном чемпионате СССР заняла (до обидного стыдно за судей!) только XXVI место, зато попала в Альбом ФИДЕ за 1980-1982 гг., в котором один из трех судей, адепт батарейного механизма Г.-П. Рем дал ей максимальное количество баллов! В решениях так указано тематическое содержание таска: Fesselung, Siers-Rцssel, Treffpunk. Не зря говорят: трудно рожденный ребенок - дорог! Позже, в 1983 г., в книге «На маленьком шахматном поле» я писал:
       Следующая четырехходовка участвовала во всесоюзном турнире кандидатов в мастера на выполнение звания мастер спорта, который организовал и провел в 1983-85 гг. гроссмейстер В. И. Чепижный, тогдашний председатель Центральной комиссии по шахматной композиции при ШФ СССР.
       В. Арчаков. «Радянський шлях», 1986, 1-2-й призы.
       Тема: «Не менее двух вариантов с использованием дальнего блокирования полей вокруг ч. К. Блокирование используется на матующем ходу. Количество ходов - не более шести». Механизмы идеи блокирования известны еще с первых мансуб и основным видом их считалось непосредственное блокирование поля черной фигурой около своего короля. В многоходовом жанре его разновидностью является дальнее блокирование, используемое только после приближения ч. К заблокированному собственной фигурой полю. Это и есть наше задание. Причем, здесь осуществлено дальнее блокирование трех соседних полей (что само по себе значительно сложно) на фоне игры белой коневой батареи.
       ЭТЮДЫ
Мною составлено чуть более полусотни этюдов. Правда, почти все они являются коллективным творческим сотрудничеством. Однако некоторые из них представляются мне вполне приличными.
        С болью встретил я известие о кончине А. И. Зинчука (1937-1998). Как никак, на протяжении большого времени он был одним из ведущих этюдистов страны. Да и сейчас нельзя умалить значения творчества известного украинского шахматного композитора, художественную ценность его произведений. Отношение к А. И.Зинчуку шахматно-композиторской общественности имеет свою довольно примечательную историю. При жизни и особенно в последнее десятилетие до кончины он оставался в числе самых выдающихся украинских этюдистов. За этот период появилось несколько высококлассных творений. Да и вообще его этюды говорили сами за себя. Мнения об их достоинствах передавались представителями старшего поколения молодой поросли. Знаю, под его влиянием встали на этюдную стезю ныне уже известные В. Аберман, В.Балановский и др. Под его педагогический «пресс» как-то неуклюже попал и я. Говоря о роли А. Зинчука в шахматной композиции Украины, нельзя не учитывать и его общественной деятельности как председателя комиссии по композиции. Возглавлял он ее целых 10 лет! Не все у него получалось складно, но под конец его «царствования» команда украинских шахматных проблемистов и этюдистов стала чемпионом мира.
       Начиная свою шахматно-композиторскую деятельность, А. Зинчук собирался стать проблемистом, а вовсе не этюдистом. Основательно и глубоко изучил тематику, прилично поднаторел в технике составления задач, причем проверял свои познания и способности сочинением двух- и трехходовок и др. наиболее трудных по технике исполнений задачных произведений. Став признанным зтюдистом, Анатолий Иванович не оставил своих проблемистских упражнений. Они, с его слов, помогли ему выдавать настоящие этюды, оттачивали его техническое мастерство. Но, в общем-то, они все же скорее были для него забавой, проверкой сил, в известном роде самоутверждением. Так или иначе, но при жизни им опубликовано около трех десятков задач, появляются и сейчас, а основная масса задач осталась в его архивах. Наиболее значительные его произведения - двух- и трехходовки - раскрывают идеи включения и связки. Отношение к задачному наследию А.Зинчука может быть разным. Впрочем, по мнению некоторых украинских композиторов, став известным этюдистом, Анатолий Иванович, если бы захотел, мог занять видное место и в украинской проблемистике.
       КООПЕРАТИВНЫЕ МАТЫ
       Неортодоксальные шахматы – своеобразный вид шахматной композиции. Такое название они получили не случайно, потому что к этому жанру относятся такие задачи, в которых меняются общепринятые правила шахматной игры или с новыми, которые не используются в обычных шахматах, заданиями. Нас интересует как раз этот вид, к которым относятся задачи на кооперативный мат и обратный мат (кипергань - кто проигрывает, тот выигрывает) или на самомат, получившие в нашей стране наибольшее распространение особенно в последнее время. Меня больше всего привлекли задачи на коопмат. В этом жанре было составлено несколько десятков задач, многие из них опубликовал, в том числе две коллективные: с немцем Карлом Полхаймом (Karl Polheim) и украинцем Николаем Нагнибидой (Микола Нагнибіда) из Черновцов.
       Николай Иванович пытался приобщить меня к так понравившемуся мне загадочному и фантастическому «Эльдорадо» еще лет 20 назад (см. № 19). Но особенно эластично и просто это вышло у чемпиона и вице-чемпиона мира Романа Федоровича Залокоцкого, за что я ему сердечно благодарен. Ну, а теперь за статью!

В.М.Арчаков